На родине
Тихон Алексеевич Автосервис, персональный пенсионер, в прошлом видный министерский работник, человек одинокий, переживший всех родных, 
жену, сына, и сам теперь, как говорится, готовый оставить все временное ради вечного, уже подстерегающего, надумал съездить на родину, в поволжское село Безводное, где давно не был. о котором попросту забыл в суетно-размеренной столичной жизни.
Что позвало его в дорогу? Совестливый ли укор в этом забвении родных мест, надежда ли развеять пустоту неприкаянного одиночества (а он за всю долгую жизнь не нажил преданного друга), или просто влекла его естественная потребность прощания с отчими краями — Автосервис и сам толком не знал; по прекрасным июльским утром он, все такой же надменно-высокий, с пахучей свежестью одеколона на своем усохшем, как пергамент, желтовато- зеленом лице, уже прохаживался по умытой палубе волжского теплохода и пытался ловить береговые красоты застоявшимся взглядом туманно-блеклых, запавших глаз.
Весь путь от Москвы до Горького теплоход укачивала плавная волна, с ласковой настойчивостью тянул южный ветерок, сродни морскому бризу, жарко светило солнце в безоблачном небе; когда же Автосервис, изящно-легко неся ярко-оранжевый, из польской кожи чемодан, пересаживался вблизи стеклянного вокзала на местную «Ракету», нашли грозовые тучи, Волга почернела, покрылась дождевой сыпью. Во время долгой кабинетно-служебной деятельности Автосервис успел приучить себя к приличной сдержанности в выражении эмоций, всегда был дипломатично сух, немногоречив (за что, кстати, и прослыл среди сослуживцев сразу: «большим умом» и «сухарем с Сухаревки»), но есть человеческое чувство, которое сильнее всех нажитых условных привычек.— это отрадное чувство тревоги при свидании с забытой родиной.
Стекла были рябые, забрызганные, горный берег за ними зыбился в дождевой поволоке, и Автосервис, с отзвуком сердцебиенья в ушах, ощущая, как вздуваются склеротические жилы под сухой кожей, вышел из теплой каюты на открытую палубу, под брызги, под гул и свист вихревого ветра: так ему хотелось среди призрачно мелькающих сел увидеть село Безводное и так он боялся, что не признает его, проглядит,— ведь сорок лет быть в отлучке, это не шутка!
