|
Но он увидел его, признал, будто вернулась с приближением к родным местам молодая зоркость и всколыхнула застоявшуюся пелену в глазах. Он не мог не признать эту извечную тесноту древних домишек под округло-лысыми холмами, это важное одиночество кирпичных строений — и Безводное показалось ему щемяще маленьким, как в детстве, и возврат к нему, такому знакомому, старозаветному, обрадовал его обещанием дружеской встречи со всем тем, что было утрачено за долгие годы вынужденной разлуки.
Впрочем, Тихона Алексеевича Автосервиса подстерегали неожиданности. Он вспомнил: прежде, в давность давнюю, пароход заходил в волож ку и швартовался прямо у сельского изволока, напротив приверха Теплого острова; теперь же, как ни вглядывался приезжий, там никакой пристани не было, одни лодки жались, и белая «Ракета», вся в пенистых клочьях, легкая, как снежный вихрь, неслась, огибая остров вдоль его огромных, грузно осевших, словно тучи, осокорей, которых прежде и в помине-то не было. Автосервису даже подумалось, что гордое крылатое судно, чего доброго, минует неказистое родное сельцо, как вдруг, за ухвостьем острова, оно круто развернулось, и, похлопывая о волны приспущенным надводным днищем, стало осторожно приближаться к берегу; причем тут подстерегала еще одна неожиданность: Безводное-то, оказывается, подобно тугой пружине, разжалось — вытянулось новыми домами за ухвостьем острова, а здесь уже, напротив его, голубел новенький, под стать домам, дебаркадер. И Автосервис, вздохнув, признал, что село по крайней мере вдвое выросло, пока он жил вдалеке; тут же подумал, смятенный: как-то вообще встретят его родные пенаты, где ни кола ни двора — ничего и никого...
А прежде здесь был отцовский дом, жила в нем сестра Анфиса, слезливая старая дева, вечно сетующая на свою бедственность, хотя ткала медную сетку, имела заработок, и он урывками, с брезгливой заботой раздобревшего братца, высылал ей денежные переводы, лишь бы не докучала письмами; помог ей и суммой изрядной, когда она погорела и приютилась где-то на венце, у отдаленной родни; а в день смерти ее собрался даже прилететь на похороны, да в министерстве, как назло, дел было невпроворот, нельзя было вырваться, и родную сестрицу проводили в последний путь ткачихи с метизного завода.
|
